Осень 1941 года. В Москве объявлено осадное положение. Нас, большую группу хозяйственных руководителей, вызвали в Московский комитет партии. Нам предложили любой ценой обеспечить выпуск патронов всех систем и, кроме того, победитовых сердечников для артиллерийских снарядов.

Для выполнения этого задания требовалось сложное оборудование, станки. Мы нашли их в пострадавших от бомбежки заводах, в ремесленных училищах, на железнодорожных станциях. Привезли. Установили в цехах. Но где взять рабочих? И вот на завод пришли женщины, никогда раньше не державшие в руках даже молотка, и подростки, которые и на смертоносное оружие смотрели по-детски, как на игрушку, и порой жестоко расплачивались за это.

Огромными казались корпуса завода, заваленные обломками тарных ящиков, оцинкованными бачками из-под пороха. Но мало-помалу гигантские коробки цехов оживали, их снова заполнил рабочий гул. Главной фигурой в цехе был мастер. На его плечах лежало и обучение подростков и женщин, и обеспечение выпуска продукции, и ответственность за безопасность работавших с порохом, патронами. Трудно было мастерам, особенно с мальчишками. Никогда не забуду одного из них — Ваню Чубенко. Он довольно быстро приобрел нужные навыки, изучил станок и старался во что бы то ни стало выполнять норму взрослого рабочего.

Советы мастера не забывать об опасности он слушал с снисходительной улыбкой. И произошло несчастье: в результате взрыва крупнокалиберного патрона Чубенко остался без глаза.

Вернувшись из больницы, Иван пришел ко мне и сказал, что хочет работать инструктором по технике безопасности. Инструктором Чубенко был прекрасным. Мальчишки взрослели на глазах, Иван умело воспитывал в них чувство ответственности и перед теми, кто на фронте, и перед самим собой — за собственную жизнь, за свою работоспособность.

1. С начала войны против Советской России на оккупированных Германией территориях повсеместно вспыхнуло коммунистическое повстанческое движение... Здесь речь идет о массовом движении, централизованно руководимом из Москвы. ...Во все возрастающей степени возникает «угроза для немецкого руководства войной». Она пока проявляется во всеобщей неуверенности оккупационных войск и уже привела к отвлечению сил на главные очаги восстания.

2. Принимавшиеся до сего времени мероприятия, направленные против всеобщего коммунистического повстанческого движения, оказались недостаточными. Фюрер распорядился, чтобы повсюду пустить в ход самые крутые меры для подавления в кратчайший срок этого движения.

3. ...Следует по первому поводу немедленно принять самые суровые меры для утверждения авторитета оккупационных властей и предотвращения дальнейшего расширения движения. При этом следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. В качестве искупления за жизнь одного немецкого солдата... должна считаться смертная казнь для 50—100 коммунистов. Способ приведения приговора в исполнение должен еще больше усилить устрашающее воздействие...

4. Командующие войсками на оккупированных территориях должны позаботиться о том, чтобы эти основные положения были немедленно доведены до сведения всех военных инстанций, которые заняты подавлением коммунистического движения.

Из приказа фельдмаршала Кейтеля о подавлении коммунистического повстанческого движения. «Совершенно секретно. Только для командования».



Грозной была та осень, но каждый из нас непоколебимо верил в победу, хотя и не знал, какой ценой придется за нее платить. Враг стоял у стен Москвы, но завод продолжал работать. Машины, загруженные ящиками с патронами, ежедневно шли прямо к линии фронта, доставляя бойцам на передовую самое в то время необходимое — патроны.

Очень тяжело было с сырьем. Для изготовления бронебойных головок к артиллерийским снарядам требовалось много такого ценного сырья, как вольфрам. И здесь мы нашли выход. За десятки лет на территории электрометаллического завода «Электросталь» выросли целые горы отбросов после отделки сплава стали — окалины, в которой содержится около 5% вольфрама натрия. В декабре 1941 г. наркомат принял решение организовать филиал нашего завода и наладить на нем производство вольфрама. Мне поручили возглавить предприятие. Здесь-то мы и принялись реализовывать идею использования окалины.

Цеха завода в подмосковном городе Электросталь 1942 год.

В течение месяца оборудовали старое железнодорожное депо под основной цех. В полузаброшенном огромном помещении, скорее напоминавшем сарай, чем цех, мы начали устанавливать котлы. Все делалось вручную, примитивно, из так называемых подручных средств. Для варки окалины приспособили старые котлы, предназначенные для обогрева домов. Сооружали топки, в которых можно было жечь торф.

Но самым сложным оказалось устройство вентиляции — она должна была действовать надежно и безотказно. Вопросы и проблемы возникали на каждом шагу— ведь ничего не было, а главное, не хватало людей. Выручил энтузиазм руководителя цеха Ивана Петровича Рыкова и его помощницы Марии Сергеевны Назаровой. Их энергия, настойчивость, хозяйственная сметка помогли создать цех почти на пустом месте.

После больших поисков решили и нелегкую проблему с кадрами. Условия труда в цехе были вредными, нужны были инженеры-химики. По прежнему месту работы я знал многих пожилых людей, хороших специалистов. Они откликнулись на просьбу, с их помощью удалось создать группу инженерно-технических работников.

Немалую трудность представляла и доставка топлива: окалину надо было варить в кислоте при высокой температуре. В нашем распоряжении были всего три грузовые машины, а торф надо было возить за 60 км. Дрова брали из завалов, сделанных около проходившей под Москвой линии фронта.

Уже в январе наш завод практически «из ничего» начал по графику производить нужнейшую продукцию.

Так трудились те, кто оставался во «втором эшелоне». Они тоже делали все возможное во имя победы. По 10—12 часов работали люди в цехах, а потом шли на рытье окопов, на заготовку дров, заделывали последствия вражеских бомбардировок, дежурили во время налетов, спасали имущество от пожаров... Не перечислить все, чем приходилось им заниматься. А ведь люди ослабели от непосильного труда. Но сила духа, сознание долга перед Родиной помогали нам выстоять и не просто выдержать невероятное напряжение тех лет, а выйти из него окрепшими, закаленными, с трудовыми и боевыми наградами на знаменах, на наших невоенных костюмах.

В майские дни 1944 г. нашему коллектив был вручен орден Трудового Красного Знамени. Многие работники завода, в том числе и директор, были награждены боевыми орденами.